Содержание
Маргарита Грачева, лишившаяся руки по вине мужа-садиста, написала книгу о том, как ей удалось пережить это страшное событие. Книга называется «Счастлива без рук», и ее уже можно купить. Незадолго до выхода книги мы встретились с Маргаритой и попросили ее рассказать, как она живет сейчас.
О том, как я живу
Ровно год после того как все случилось, я жила с родителями. А сейчас живу в своей старой квартире с детьми и котом. Маме было страшно меня отпускать в самостоятельную жизнь. Ну после того, что со мной случилось, родителям вообще стало страшно отпустить меня хоть на шаг. Но мне было важно самой понять, на что я способна, смогу ли жить без посторонней помощи. Если бы не смогла, то вернулась бы, естественно. Но я очень рада, что смогла. Все-таки это очень важно — понимать, что со своей обычной жизнью ты прекрасно справляешься самостоятельно.
Хозяйством я занимаюсь сама — готовлю, убираю, без проблем вообще. Да, я не могу почистить картошку, например. Хотя, если задаться целью, у меня наверняка получится. Тут просто нужно заранее понимать, что действие, на которое обычный человек тратит 10 минут, у меня может занять час. Но если исключить вот такие манипуляции, которые требуют ловкости обеих рук, то я справляюсь сама: сварить макароны, пожарить мясо, нарезать овощной салат – запросто. Вот оливье, пожалуй, не нарежу, это факт. Но не то чтобы это меня очень расстраивало.
С уборкой тоже справляюсь одной левой, причем в буквальном смысле: протез ведь нельзя мочить, так что тряпку приходится выжимать одной рукой.
Уборка вообще теперь мое все: у меня же котик, который все крушит. Перед тем как заводить бенгальского кота, надо было, конечно, почитать про породу побольше. Кто же знал, что я себе завожу натурального домашнего леопарда? Но зато не скучно с ним дома никогда и всегда есть чем заняться.
Один из самых значимых для меня моментов самостоятельной жизни — я снова села за руль. На самом деле я очень скучала по машине и перед днем рождения решила, что за руль вернусь непременно. Прошла еще раз медкомиссию, получила справку, села и поехала. Меня многие спрашивали: «А как же ты справишься, а может, попозже, не сейчас?» Но я подумала: а смысл, чего ждать. Конечно, машина с коробкой-автоматом, но никаких специальных приспособлений я не использую. Поначалу еще помогала себе протезом, подкручивала руль, а сейчас спокойно вожу левой рукой.
Все это — и жизнь без родителей, и вождение, — было очень важно, потому что у меня была простая цель: вернуть максимум из того, что я могла делать, пока у меня были обе руки. И это получается.
О детях
Мои дети не знают, что со мной произошло. Мне кажется, они пока слишком маленькие, чтобы знать правду (сыновьям Маргариты 5 и 6 лет). Для них есть вполне подходящая версия: мама попала в аварию. Про папу они знают почти правду: тот кошмар в лесу ведь был вторым нападением, а в первый раз он меня избил, после чего мы и расстались сразу же. Но дети слышали это, к сожалению, потом видели на мне синяки, и пришлось объяснять им, что произошло. Так что для них папа сидит в тюрьме, потому что нарушил закон, ударил маму. Для них это простая логическая цепочка, и дополнительных вопросов дети не задают. Что именно он совершил на самом деле, они не знают. Конечно, я расскажу им, когда они станут старше, но это точно не вопрос ближайшего будущего.
О бывшем муже
Мне очень повезло, наверное, но как-то вот удалось не погрузиться в бесконечное прокручивание этой ситуации и мыслей о том, что со мной случилось. Об этом человеке я думала ровно до тех пор, пока это было необходимо: когда шли суды. Мне было важно лишить его родительских прав до вынесения приговора по его преступлению. Иначе он получил бы меньший срок просто потому, что у него двое несовершеннолетних детей. А после сразу перестала о нем думать, просто вычеркнула из своей жизни. И начала нормально жить дальше. Я не знаю точно, как это получилось, — как-то само. Но меньше всего мне хотелось сидеть, страдать, жалеть себя или бесконечно думать, а что было бы, если бы… Это бессмысленно и только отнимает силы. Мама предлагала мне пойти к психологу, но я пока не вижу необходимости. И потом, я ведь не находилась много лет в ситуации семейного насилия: все случилось буквально за два месяца — сначала ссора, потом побои, потом он вывез меня в лес, чтобы запугать, и вот — 11 декабря. Может, конечно, когда-нибудь последствия этой истории и вылезут, но сейчас я ничего такого не чувствую. Мысли о бывшем меня не беспокоят.
О протезе
Я бесконечно благодарна людям, которые в какие-то фантастические сроки собрали для меня деньги на протез. Он очень дорогой — четыре миллиона рублей. Но было важно привыкнуть к нему как можно скорее: дело в том, что мышцы руки, которые больше не используются, могут атрофироваться, и не у всех потом получается освоить весь функционал протеза. Мне очень повезло: протез не пришлось ждать по квоте, так что управляю я им прекрасно. Протез — это очень круто, но это не рука, конечно. У руки больше сотни разнообразных захватов, у протеза — всего восемь. Поначалу с ним сложно рассчитывать силу: протез мне сделали в Германии, я взяла туда планшет и, когда меня в первый раз отпустили с протезом домой, чтобы освоиться с ним, я в первый же день разбила протезом стекло планшета. А в другой раз я надевала брюки и сломала сам протез. Он достаточно хрупкий. Хотя однажды его заклинило, и это было забавно: когда я нервничаю, импульс может не проходить и протез не слушается. И вот, однажды в больнице ко мне подошел какой-то мужчина — он меня узнал — и попросил разрешения пожать мне руку. Я и пожала. Протезом. А разжать не могу. Так и стояли, пока не отпустило.
О том, что я могу и чего не могу
Мелкая моторика — это теперь не мое, конечно. Но на самом деле я не могу не так уж и много. Например, не могу писать. Роспись могу поставить запросто, а вот рукописный текст мне пока не дается, но это не проблема — телефон же всегда под рукой. Не могу застегивать мелкие пуговички, но свою одежду такого фасона я пока просто не ношу, а дети со своими пуговицами отлично справляются сами. А вот шнурки на своих фигурных коньках они пока затягивать не умеют, и я тоже не могу. Но в секции нас уже все знают, поэтому всегда кто-то помогает — тренер или родители других детей. Хотя я вообще не очень люблю просить, привыкла все делать сама, и мне немного неуютно. Но сейчас в секции по фигурному катанию меня все знают и понимают, что я не могу завязать коньки, поэтому без проблем помогают.
Еще я не могу собрать волосы в хвост. А вот крашу их, кстати, сама дома в ванной. Первые полгода ходила в парикмахерскую, а потом решила сама попробовать. Может, если бы у меня было сложное окрашивание, я бы и не справилась, а просто нанести ровный цвет отлично получается. Макияж тоже делаю левой рукой: это просто, я использую только тушь для ресниц и румяна.
Вилку я спокойно держу и левой рукой, и протезом.
Для одежды есть различные приспособления — существует даже штука, которая помогает натягивать чулки. Есть приспособление, с помощью которого легко застегнуть джинсы. Не хочу себя ограничивать и переходить исключительно на одежду с резинками.
Еще меня почти нет осязания. Левой рукой я могу почувствовать только что-то очень горячее или очень холодное. А так, в темноте и наощупь я не отличу кота от подушки. Но к этому я уже привыкла, и к тому же чувствительность в левой руке постепенно восстанавливается. Раньше я вообще не чувствовала температуру: однажды лила себе на руку кипяток из кулера, пока не образовался серьезный ожог.
О том, чем я занимаюсь
Занимаюсь, не поверите, дайвингом. Сама никогда не поверила бы, если мне сказали об этом раньше, до того как все случилось. Я всегда любила активный образ жизни, но не настолько. Но однажды меня нашел Дима Павленко — человек, который делает совершенно невероятные вещи для реабилитации инвалидов. Он сам без рук и без ног: в 19 лет на учениях в армии у него в руках взорвалась граната. Вот он меня пригласил в свой проект для людей с ампутацией — он сам весьма опытный дайвер. И это не погружения типа развлечений на курортах, когда за тебя все делает инструктор, нет: все стараются делать максимум, на который способны, и я всему научилась сама, с нуля. И теперь умею под водой снимать маску, вставлять загубник, справляюсь сама прекрасно. Сначала отказывалась: я как-то прохладно относилась к дайвингу, моя мечта — прыгнуть с парашютом (и я собираюсь непременно это сделать). Но попробовала — и втянулась. Это такой кайф! Сначала мы тренировались в бассейне, потом ныряли в карьере — и это совсем другие ощущения, скажу я вам! Было страшно, но круто!
О том, чего я хочу
Больше всего я хочу работать! Я очень энергичный человек, не могу сидеть на месте, меня это угнетает. В какой-то момент даже хотела изменить себе группу инвалидности, потому что думала, что с первой группой меня на работу просто не возьмут. Но поскольку для меня не нужно создавать никаких особенных условий на рабочем месте, то группу я оставила: пенсия все-таки побольше, пока работы нет, она очень выручает.
Устроится я пока не могу, потому что буквально вчера мне сделали финальную операцию на руке. Как всегда, оперировал мой доктор, Тимофей Юрьевич Сухинин. Мы ломали кость большого пальца и делали противопоставление. Теперь у меня в руке четыре спицы, и вытаскивать их будут только через полтора месяца. Так что до этого момента я работу не искала: устроиться, а потом сразу уйти на длительный больничный — как-то некрасиво. И потом, о работе я мечтаю потому, что просто люблю работать, мне нужно дело, мне нужно все время быть в процессе. Вот закончу с лечением – и сразу в бой!
Я подрабатываю с 14 лет, за время учебы в институте успела родить двоих детей без академического отпуска, на госэкзамены приехала на 39-й неделе беременности с сумкой для роддома — на всякий случай. Родила второго ребенка, выписалась и на следующий день пошла защищать диплом. Вышла на работу сразу, как только дети пошли в сад. Кстати, в СМИ много писали о том, что мой бывший муж — психолог, но это, конечно, не так: он работал водителем погрузчика, а психологическое образование получал заочно. Его курсовые и дипломную работу в основном писала я.
Работать я точно буду на все 100%, иначе просто не умею. И уверена, что с карьерой у меня все сложится.
О книге
После того как я завела «Инстаграм», мне ежедневно пишут огромное количество личных сообщений, и львиная доля — от женщин, переживших домашнее насилие. Они просят у меня помощи, совета, поддержки. Но я ведь не психолог, не могу проводить терапию. Могу лишь поделиться своим личным опытом, но у меня элементарно не хватает времени. Я стараюсь отвечать всем, но это тяжело, учитывая, что почти все повседневные дела отнимают у меня гораздо больше времени, чем у других. И я решила рассказать обо всем в книге, надеюсь, что она кому-то поможет.
О будущем
Будущее мне видится весьма оптимистичным, хотя я в принципе такой человек: никогда не унываю. Совершенно точно не стану уходить в себя и сидеть там до пенсии. Не исключаю для себя возможности и замуж выйти, и родить еще детей. Мне всего 26 лет, впереди вся жизнь, и я намерена успеть многое: и семью, и карьеру, и еще много всего интересного.
Фото: Instagram
